А иногда, иногда зажимаю глаза до боли и вижу белые пятна, как они проплывают передо мною. Мир такой красивый и отвратительный в одном, что терпеть его невозможно. Люди вокруг маленькие, жалкие, пытаются, чтобы их любили, изо всех сил пытаются. Смотришь на них и слёзы текут по щекам. Подойти, обнять их не могу, тогда запросят ещё больше, будут жать, давить, как на тюбик зубной пасты, не оставят ничего внутри. Лучше крикнуть:" Эй, вы, не просите, не жалуйтесь, закройте глаза и увидите белые пятна!"
Блять, Надя, это все какая-то хуйня. Бесчеловечная (потому что челоевчной ты себе быть не позволяешь, делая ее мерилом посредственности), эгоистичная хуйня.
ОтветитьУдалитьМне очень грустно, что ты такая, то есть, что ты такой хочешь быть. Я ничуть не против постулирующего себя отчаяния, в конце концов, каждый значимый художник потому и значим, что довел свое отчание до абсолюта. Но я за то, чтобы думать не только о себе.
Ира.
Эх, Ирка, чё с тобой делать?
ОтветитьУдалитьИ люблю же тебя.
Чё с тобой делать?
Не знаю.
Быть такой не хочу, хочу с людьми, но невероятно трудно мне с ними.
Они же все маленькие, беззащитные, друг друга не понимают. Как их уберечь, как не дать в обиду? Вот и девочка в курточке с дeтской фотографии сидит передо мной, греется возле батереи. Всё бы отдала, чтобы её глаза были хоть немногого не такие грустные. Да отдавать только мне нечего, даже в пачке сигарет не осталось. В дружбе нужно постоянство, чтобы когда плохо, ты на свет в третьем этаже. А я друг дрянной, иногда встаю с кровати с трудом, ты на меня расчитывать будешь, а я и сама на себя расчитывать не могу.
Всё это хуйня.
Надо встретиться.